ТЕЛЕСНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА КАК ПРЕДМЕТ ПОЗНАНИЯ

Развитие современного гуманитарного знания характеризуется многогранностью и в ряде случаев противоречивостью. Перспективы его будущего очертить крайне сложно в связи с тем, что, материальные, социальные и духовные основания наук о человеке вместе с соответствующим опытом самого человека стремительно изменяются. Такая ситуация позволяет некоторым исследователям говорить о преодолении современным человеком в современной культуре границ привычной антропологической реальности, а если говорить конкретно о телесности, то такое преодоление будет уже касаться не только феноменов культуры и общества, но ряда антропоморфных признаков, служащих для нас критериями и узнаваемыми чертами внешне человеческого. Вероятно, динамика этого процесса необратима, поэтому однозначно сказать, что будет составлять содержание повседневной жизни человека в ближайшие годы и десятилетия, какие эти изменения повлекут за собой социальные, психологические и духовные последствия, − затруднительно. Бесспорным остается одно, что указанные антропные границы и условия в мире и самом человеке меняются, и это влечет за собой значительные последствия, как для отдельного индивида, так и для всего сообщества.

Традиционно сфера гуманитарного знания включала в себя преимущественно вопросы существования человека как носителя психических, социальных и духовных свойств. В настоящее время необходимо констатировать, что диапазон применимости гуманитарной методологии активно распространяется и на те области, которые прежде относились к сфере естественнонаучной эпистемологии. Среди подобных объектов изучения оказывается тело и телесность человека.

Возможность гносеологического анализа с гуманитарных позиций биологического объекта основывается на методологическом плюрализме современной эпистемологии, во-первых, и, во-вторых, это возможно в связи с тем, что сам феномен телесности человека не является в строгом смысле слова объектом изучения естественнонаучных дисциплин.

Одно из значений понятия тело, данное в «Толковом словаре русского языка» Ожегова формулируется как физическая материя, вещество, заполняющее определенную часть пространства; организм человека <...> в его внешних физических формах и проявлениях. Такое понимание выражает традиционные представления о теле, как физическом начале человека, противопоставляемом его духовному началу. Не углубляясь в рассмотрение данного вопроса, необходимо тем ни менее отметить, что в ряде философских концепций и в богословских учениях существуют иные точки зрения, не противопоставляющие друг другу эти два начала, но рассматривающие их как два взаимосвязанные и взаимодополняющие части одной целостности. Такая уравновешенная позиция занимает условное срединное положение между различными, имевшими место в истории философских и богословских учений, крайностями, подчеркивавшими как примата телесного бытия человека, так и полное пренебрежение телом во имя духовности.

Производное от «тела» понятие телесности человека, не смотря на биологичность звучания, принадлежит в большей мере области гуманитарного знания, нежели биологии или медицине. Телесность отличается по своим характеристикам от характеристик тела, а тело, в свою очередь следует отличать от характеристик организма. В данной области существует еще одно понятие – плоть, которая является одной из модальностей телесности, и также отличается от тела и организма по своим значениям и семиотическим проявлениям, являясь предметом преимущественно богословского анализа. Вместе с тем, нельзя говорить о независимом и автономном существовании телесного, поскольку в нем объединены биологические, социальные, психологические и духовные источники человека. В развернутом толковании человеческое тело выступает основанием душевной жизни − тело и душа образуют витальное единство человека. Тело здесь выступает как средство связи с реальностью жизненного мира человека, а телесность − как представленность соматического в сознании, источник, средство и результат управления процессами взаимодействия с миром посредством тела.

Таким образом, телесность формируется на пересечении четырех сущностных начал человека (см. рис. 1).

Формирующие начала телесности человека

Телесность является характерной чертой человека, как носителя сознания. Особенностью человеческого тела, отличающей его от любого другого биологического объекта, является его включенность в социальный процесс наравне с социально-психологическими функциями личности. Тело выступает тем первичным субстратом, который с раннего детства подвергается интенсивной инкультурации, в результате чего оно приобретает выраженные социокультурные функции и признаки, маркирующие качество и степень включенности субъекта в сообщество. Фактически, тело приобретает серию меток, обеспечивающих узнавание человека другими. Диапазон возможных маркировок достаточно широк: от традиционных ритуальных «уродований» у представителей южноамериканских, североафриканских и австралийских этнических групп до регламентирующих внешний вид рекомендаций относительно dress-code`а в западной культуре. В определенной степени, наличие традиций приводит к социокультурной модификации телесности и ряда естественно-природных функций тела. В сущности эта достаточно простая мысль о социальной трансформируемости телесного начала лежит в основе многих философско-психологических осмыслений специфики человеческого тела.

И.М. Быховская (1993) отмечает, что тело, преобразованное под влиянием социальных и культурных факторов, приобретает социокультурные значения и смыслы, и начинает выполнять определенные социокультурные функции. Включение «человека телесного» в социокультурное пространство влечет за собой существенные последствия для его тела: оно превращается из биологического феномена в явление социокультурное, приобретающее в дополнение к своим природным атрибутам, характеристики, порожденные социальными и культурными воздействиями.

Формальным способом познания феноменов реальности выступает их бинарная дифференциация и категоризация. При описании природы человека общепринятым является разделение на физическое и психическое, на тело и душу. Такую дифференциацию предлагает С. Прист (2006), отмечая, что проблема сознания и тела есть проблема установления правильного отношения между ними; при этом, сутью сознания является ментальное, а сутью тела является физическое, и каждая из этих категорий имеет ряд аутентичных характеристик  (см. подробнее на с. 263).

Не выходя за рамки кортезиансоког дуализма, данная точка зрения является достаточно архаичной и упрощенной. Любая подобная дифференциация на самом деле является искусственной, и в реальном опыте переживаний субъектом себя подобное разделение невозможно. Более того, необходимо говорить о том, что собственно телесное в человеке рождается на пересечении ментального и физического. Поэтому телесность всегда существует как бы в пространстве между различными полюсами. Т.С. Леви отмечает, что это рождение происходит вследствие медиативного процесса, связывающего душу и тело.

Не смотря на то, что тело человека является физической данностью, оно видимо, объективно и ощутимо не только самим субъектом чувственного опыта, но и другими − телесная природа человека в качестве познаваемого объекта остается во многом противоречивой и сложной. И эта сложность касается не только научной рефлексии, структурированной и подкрепленной верифицируемыми способами анализа и формулирования логических выводов. С трудностями в познании собственной телесной природы сталкивается любой мыслящий человек, пытающийся обозначить для себя границы и условия своего актуального существования (экзистенции) и возможные перспективы становления своей субъектности, в том числе тех ее компонентов, которые укоренены в его теле и биологической природе. Человек сталкивается с необходимостью найти ответы на ряд значимых вопросов, без ответа на которые невозможно понять те экзистенциальные перспективы и онтологические горизонты, осознание которых позволило бы ему смириться с рядом неизбежностей и принять те обстоятельства, которые формируют ткань его жизни.

В современном мире формируется особое отношение к телу, побуждающее философов и культурологов говорить о том, что нынешняя культура носит преимущественно телесный характер (С. Хоружий). Во все времена человек обращал внимание на свое тело, но сегодня оно становится проблемой в силу массовости различных телесных практик, всеобщей акцентированности на вопросах тела и физического благополучия, а также в связи с трудностями в концептуализации (осознании) тела и его границ. Современное массовое сознание, воплощаемое в структуре и содержании общественных процессов, дает человеку множество неоднозначных способов телесного самоконституирования, что в итоге порождает замешательство относительно того, какой же способ самоописания будет подлинным и какие концепты могут подкрепить смысловую и ценностную направленность личности. В связи с этим возникает проблема различения (различающего видения) истины и иллюзии, подлинного и подделки, внешнего и внутреннего. В процессе такого различения телесность выполняет существенную функцию. Не являясь определяющим в процессе идентификации реальности, тело, вместе с тем, значительно облегчает данный процесс, выступая в качестве материального, чувственного критерия, осмысление которого позволяет уточнить и понять антропологические границы и экзистенциальные характеристики субъекта.

Тело человека способно выступить таким критерием (критерием реальности) лишь в том случае, если оно само является объектом познания рефлексирующего субъекта, и в процессе такого познания субъект приобретает экзистенциально значимый опыт телесных переживаний. Акцентированная на теле (соматоцентрированная) рефлексия предполагает умение формировать и сохранять определенную дистанцию по отношению к самому себе, и в первую очередь по отношению к своим желаниям и влечениям, интенсивность вовлеченности в которые приводит к автоматическому снижению качества и полноты рефлексивной активности и к размыванию локуса внимания, фиксированного на телесных процессах. Речь идет о «внутренней» дистанции между познающим и познаваемым, обеспечивающей возможность внутреннего, рефлексивного видения. Существенная особенность этого процесса заключается в том, что начало и итого познания заключены в самом субъекте; его природа задает условия, объект и способ познания; результат данного процесса обогащает внутреннюю реальность, приводя со временем к осознанию иного качества, иного результата и иной интенсивность процесса познания, а также усиливая степень абстрактности и недифференцированность тех внутренних объектов, на которые направлено различающее видение.

Концентрированность рефлексирующего внимания напрямую зависит от того, насколько интенсивно человек переживает тонус влечений, не позволяя им проявляться хаотично и произвольно. Лишь в этом случае глубина постижения многих внутренних процессов, и в частности тех, что касаются телесности, будет достаточной, для формирования концептуальных представлений о своей сущности.

Поскольку человек является существом воплощенным (Г. Марсель), укорененным в жизненном мире (П. Рекёр), способность формировать дистанцию по отношению к себе в данном теле может оказаться единственным способом достижения управляемости собой и своей жизнью. 

Парадоксальность и сложность данного процесса связаны с тем, что наше тело одновременно является и видящим, и видимым (Мерло-Понти, с. 14). Любой человек является субъектом своего телесного опыта и «автором» своей телесной конституции; фактически это значит то, что каждый из нас имеет то тело, которое способен иметь, не взирая на все явные или скрытые, укорененные в собственном теле противоречия. При достаточном волевом усилии субъект способен преобразовать свое тело в достаточно широких пределах; тело при этом выступает не «куском пространства» и не «пучком функций», а «переплетением видения и движения». В процессе видения, тело воспринимается как видимое и находящееся в движении, следовательно, принадлежащее миру вещей и объектов воздействия, и через это оно вплетено в «ткань мира», оказываясь его одушевленной частью (там же, с. 14 − 15). В то же время, поскольку тело само видит и само движется, оно обладает иной природой по отношению к неодушевленным, статичным объектам и по отношении к другим биологическим объектам −  не тело тогда является частью мира, а мир и его объекты «инкрустированы» в плоть моего тела. В этом смысле телесность нужно понимать как более широкий и в предельном смысле всеохватывающий феномен, выходящий за пределы фактического, данного тела. В тоже время внешний мир, мир чувственно познаваемых объектов всегда дан в соответствии с природой физического тела. Утверждение о существовании некой вещи всегда подразумевает ее связь и соотнесенность с телом человека (Г. Марсель). Такая ситуация, связанная с возможностями познания объективной реальности субъективными средствами, возможна лишь в случае неоспоримого наличия «мистической» и «интимной» одновременно связи меня с моим телом.

Подобная связанность тела с остальным миром возможна при наличии активной и произвольной самосознающей психической функции, обеспечивающей возможность окончательного синтеза и интеграции составляющих внутреннего мира человека. Фактически, это движение сознания от формальной логики в оценке своей природы, через диалектическую к интуитивной логике всеединства, формулирующий принцип превосходства целого над любой своей частью. Будучи субъектом аутентичного опыта, человек способен рассматривать свое тело как материальное воплощение данной функции и как проекцию своей внутренней природы во внешниюю сферу. М. Мерло-Понти (1993) писал следующее: «Можно говорить о появлении человеческого тела, когда между видящим и видимым, осязающим и осязаемым <…> образуется своего рода скрещивание и пересечение, когда пробегает искра между ощущающим и ощущаемым и занимается огонь, который будет гореть до тех пор, пока та или иная телесная случайность не разрушит то, что ни одна случайность не в состоянии была бы произвести…» (с. 16). Иными словами, лишь совпадение внутреннего и внешнего формирует подлинно человеческое, человечность, как она реализована в природе телесности.

Но невозможно утверждать, что телесное начало является некой данностью, которую субъект пассивно претерпевает. Человек, если он намерен реализовать свою внутреннюю  природу и потенциал, должен активно взаимодействовать со своей телесностью, и это взаимодействие носить гносеологический характер. Понимание и истолкование своей телесности может выстраиваться на основании принципов герменевтики. Любая герменевтическая оценка включает в себя представления о знаке и его значении. Не случайно Ж. Бодрияр (2006), рассматривая проблемы функционирования и использования тела в современной культуре, одну из глав своей книги назвал «Тело, или кладбище знаков». Он пишет следующее: «Вся новейшая история тела − это история его демаркации, история того, как сеть знаков и меток разграфляет, раздробляет и отрицает его в его отличности и радикальной амбивалентности, реорганизуя его как структурный материал для знакового обмена наподобие вещей…» (с. 193). Не будучи столь категоричными, следует вместе с тем признать, что тело в контексте культуры выполняет в первую очередь знаковую функцию. И та система телесных знаков, которую репрезентирует субъект, может быть истолкована, также как истолковывают любой текст, стремясь к пониманию исходя из его интенций и на основании того, что он хочет сказать. Само тело человека выступает в качестве культурного знака, и в тоже время, оно является суммой различного рода знаков − знаки патологии, имиджа, религиозной принадлежности, социально-экономического и гендерного статуса, и пр.; телесность, следовательно, целесообразно рассматривать как результат процесса означивания. Не случайно говорят о языке тела. Известно, что именно речь является способом овладения реальностью с помощью означивающих высказываний (Рикёр, с. 41). Телесная экспрессия также может быть рассмотрена как своеобразная невербальная речь, выражающая и означивающая внутреннее состояние. Это выступает основанием для осуществления экзегезы телесности человека, результаты которой приведут к более глубокому пониманию его природы, и постановке на место абстрактного философского индивида конкретного человека, переживающего опыт взаимодействия с миром и имеющим «извечным горизонтом своих намерений мир» (П. Рекёр). 

Процесс означивания и реализации телесной природы заключает в себе с нашей точки зрения единственную цель − постижение границ антропологической реальности и перспектив расширения за их пределы. Опыт постижения возможен лишь через столкновение с препятствиями – мыслимыми и чувственными. Тело при этом выступает как такого рода препятствие, своего рода барьер, который также необходимо преодолевать, чтобы понять его природу, смысл и предназначение. Через преодоление приходит опыт постижения: а) тела, как мыслимого явления (при этом срабатывает механизм «двойного схватывания», так как он описан у Гуссерля, т.е. одно и то же тактильное ощущение, воспринимается в качестве внешнего объекта и в качестве внутреннего телесного); б) объекта, как претерпеваемого явления.

Необходимо сказать, что тело человека является наиболее значимым «препятствием» на пути реализации метафизических и духовных интенций человека. Препятствием не в смысле «темницы» или «клетки», а некоторым существенным ограничением, указывающим направление для дальнейшего развития и конституирования. Человек осознает свое тело в его данных к осознанию параметрах как препятствие лишь тогда, когда он телесно сталкивается с объектами внешнего мира, которые также требуют телесного освоения. Именно через контакт с внешними объектами происходит освоение собственного тела и формирование телесных навыков. Но процесс познания телесного, вероятно предполагает редукцию локуса внимания от внешнего объекта, непосредственно к телесному переживанию, что приводит к столкновению с собственным телом в свою очередь в качестве препятствия требующего преодоления также, как и при столкновении с внешним объектом. И если в первом случае соприкасались тело и внешний объект, то во втором случае, такое соприкосновение происходит между телом и мыслью. Если продолжить линию этих рассуждений, то можно допустить и то, что мысль человека (точнее привычный способ мышления и концептуализации опыта) также может выступить в качестве барьера или препятствия, мешающего дальнейшему становлению человека и затмевающего его экзистенциальные (или метафизические) горизонты, указывающие на возможности выхода за рамки тотальной обусловленности в сферы чистого незамутненного разума.

В заключении, в качестве внутренних объектов (имеющих как чувственный, так и идеальный характер), определяющих характер познания (различающего видения) и направленность целостного развития человека можно выделить следующие:

1)      стабильность, как укорененности и устойчивость структуры и функций;

2)      степень плотности, как характеристика воспринимаемых и переживаемых объектов и особенности их «соприкосновения» на границе контакта;

3)      изменчивость, как текучесть, выражающая отсутствие однажды данного постоянства и неустойчивость субстанции;

4)      трансформирующая сила, как фактор преобразования стабильности и плотности, с приданием им характеристик текучести и изменчивости, и наоборот, что, тем самым, увеличивает или уменьшает относительную упорядоченность и структурность вещества;

5)      подвижность, как реализация динамичности и процессуальности;

6)      пространственный аспект воплощения, связан с условиями проявления − внефизический фактор, ассоциируемый с образом пустоты или протяженности.

Рефлексия указанных параметров развивает телесную интуицию, как спонтанный процесс интеграции, непосредственное внезапное усмотрение целостности и взаимосвязи в ранее разобщенном множестве воспринимаемых и переживаемых объектов (см. И. Полани, Словарь по логике, с. 137). Развитие телесной интуиции служит преодолению дуализма духовоного/телесного − осознанию одухотворенности тела и воплощенности Духа.

Литература:

1.      Бодрияр Ж. Символический обмен и смерть. − М.: Добросвет, 2006. − 389 с.

2.      Быховская И.М. Человеческая телесность как объект социокультурного анализа // Труды ученых ГЦОЛИФКа. Ежегодник. − М., 1993. − С. 58 − 68.

3.      Быховская И.М. Телесность как социокультурный феномен // Культурология. XX век. Энциклопедия. Т. 2. − СПб.: Университетская книга; Алетейя, 1998. − С. 248 − 249.

4.      Леви Т.С. Категория «между» и пространство телесности // http://telesnost.ru/omega/psihologiya/kategoriya_mezhdu_i_prostranstvo_telesnosti.htm

5.      Лосев А.Ф. Вещь и имя. Самое само. − М.: Изд-во Олега Абышко, 2008. − 576 с.

6.      Марсель Г. Иметь или быть. − Новочеркасск: Сагуна, 1994. − 160 с.

7.      Мерло-Понти М. Око и дух. − М.: искусство, 1992. – 63 с.

8.      Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. − М.: Русский язык, 1989. − 750 с.

9.      Прист С. Теории сознания. − М.: Идея-Пресс, 2000. − 288 с.

10.  Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. − М.: Академический проект, 2008. – 659 с.

11.  Старовойтов А.В. Обнаружение телесности // Тело – сознание – творчество / Под ред. А.В. Старовойтова. – Симф.: ОАО «СГТ», 2008. – С. 51 – 58.

12.  Старовойтов А.В. Структура телесности и перспективы телесного развития человека // Тело – сознание – творчество /Под ред. В.Н. Никитина. − М.: Институт психологии и педагогики, 2009. − С. 32 – 50.